Корзина пуста
. 2000долл.1991г.90х120.200x200.jpg "83 200 рублей")
Графика
-
-
-
-
Графика из альбома
Автор: Потурай Пётр Владимирович, Карандаш, гелевая ручка -
Virsaviya
Автор: Ишмаев Артем Владимирович, бумага, тушь, 30х40, срок исполнения 1,5 месяца -
Victory
Автор: Ишмаев Артем Владимирович, бумага, тушь, 30х40, срок исполнения 1,5 месяца -
Two Angels
Автор: Ишмаев Артем Владимирович, бумага, тушь, 30х40, срок исполнения 1,5 месяца -
Tailors
Автор: Ишмаев Артем Владимирович, бумага, тушь, 30х40, срок исполнения 1,5 месяца -
To draw from cross
Автор: Ишмаев Артем Владимирович, бумага, тушь, 30х40, срок исполнения 1,5 месяца -
Never
Автор: Ишмаев Артем Владимирович, бумага, тушь, 30х40, срок исполнения 1,5 месяца -
Organ-grinder
Автор: Ишмаев Артем Владимирович, бумага, тушь, 30х40, срок исполнения 1,5 месяца -
Ships cat
Автор: Ишмаев Артем Владимирович, бумага, тушь, 30х40, срок исполнения 1,5 месяца
Понятию «рисунок» обычно придаются два значения. В наиболее широком и общем смысле под рисунком понимается способ передачи главным образом посредством линии формы тел и предметов, их движений и взаимоотношений в пространстве. Рисунок лежит в основе всех видов изобразительного искусства — это неотъемлемый элемент самых различных форм художественного изображения, от картины и барельефа до эстампа и витража. Более узко рисунком в собственном смысле называется разновидность графики, рисование различными сухими или мокрыми техниками но бумаге и другим аналогичным материалам. О мастерах этого старейшего вида искусства один из крупнейших рисовальщиков во всей истории Микеланджело говорил: «И на маленьком кусочке пергамента он достигает совершенства настолько же великого, как и во всех других способах изображения.
Характер рисунка очень разнообразен. Это и те порой загадочные штрихи, набросанные порывисто, наспех, когда художник почти инстинктивно хватается за карандаш или перо, чтобы удержать мгновенное впечатление или внезапно возникший замысел, и тщательно, детально проработанные, вполне завершенные листы. Это подготовительные натурные этюды и композиционные эскизы, предназначенные для картин, скульптур или эстампов, по которым можно проследить за развитием мысли художника с самого момента ее зарождения. Это не служащие никаким иным целям вполне самостоятельные произведения— таково большинство рисунков Дюрера, Рембрандта, Домье, Репина. Наконец, это могут быть рисунки с учебными задачами, средство для освоения законов формы, упражнения и тренировки глаза и руки.
Живопись широко оперирует цветом, поэтому она имеет возможность создавать образ мира, более близкий к непосредственно воспринимаемому. Рисунок же абстрагируется от цвета, либо передает его намеком, либо символически, может абстрагироваться даже от светотени, цветное трехмерное пространство сводится в нем к плоскости бумажного листа. Как писал Э. Делакруа: «Что представляет собой рисунок, сделанный приемом «черного и белого», как не чистую условность, к которой зритель привык настолько, что она не мешает ему видеть в этом обозначении природы полное соответствие ей».
Но таковы парадоксы эстетики — ограниченность средств искусства отнюдь не привела к ограниченности самого искусства. Сжатость изобразительного языка, сильное упрощение и обобщение зрительно воспринятого, исключение ряда деталей и использование графических условностей стали не слабостью рисунка. Напротив, в руках мастеров эти качества сумели усилить внутренний вес, значительность и эмоциональность изображаемого, сообщили рисунку собственную, глубоко специфическую выразительность, недоступную другим видам искусства.
Более того, чем проще, смелее, лаконичнее, спрессованнее передана в нем изобразительная информация, тем сильней эстетический эффект, производимый рисунком. Принцип Мнкеланджело: красота — это исключение всего излишнего — проявляется здесь особенно очевидно. Намеки и обобщения, ассоциативно и во многом подсознательно прочитанные восприимчивым зрителем и дополненные его воображением, дают зрителю живой и острый эмоциональный импульс.
Мастера и знатоки изобразительного искусства всегда исключительно высоко ценили рисунок. Так, через столетие после Дюрера и Микеланджело Бернини говорил, что «рисунки великих мастеров доставляют, в известной степени, больше удовольствия, чем произведения, написанные потом по ним с большим старанием». Делакруа, который глубоко вникал в вопросы теории искусства, поражался тому, с какой силой порой кажущийся примитивным набросок в состоянии охватить идею художника и передать ее зрителю. Подобным средством для мгновенного синтезированного выражения сложного комплекса мыслей и тончайших оттенков чувств не располагают не только живопись и скульптура, но и литература и музыка.
В сфере рисунка понятие «законченности» приобретает особый смысл: здесь самый беглый, набросанный в эскизной манере лист может быть по-своему законченным, обладать полным художественным совершенством, и именно его внешняя незавершенность «non finita», неуравновешенность, возможная негармоничность и другие разнообразные элементы случайности могут сообщать ему особое очарование и выразительность. В то же время в подлинном шедевре функционально целесообразен буквально каждый штрих: в нем нет необязательных, «пустых» или вялых мест. В рисунках, особенно носящих эскизный, набросочный характер, наиболее ярко проявляется творческий дар художника.
Подобные «магические» возможности рисунка в значительной степени связаны с определенными психофизиологическими особенностями зрительного восприятия человека. Как показали современные исследования основная и наиболее существенная часть всей получаемой нами зрительной информации базируется на восприятии очертаний фигур и тел — их внешних контурных линий, которые играют главную роль в сложном процессе «узнавания» предметов окружающего мира.
Такое привычное и, казалось бы, простое по своей природе явление, как внешние контуры, в действительности является сложным и далеко не однозначным. С точки зрения оптической, контуры — это проекции в нашем глазу поверхностей, уходящих от нас в пространство. При изменении точки зрения наблюдателя или поворачивании наблюдаемого тела и его перемещении по отношению к горизонту контуры его постоянно изменяются. Всякая выпуклость при перемене точки зрения может обратиться в профиль, а всякий профиль — в выпуклость».
Делакруа, полемически отстаивая примат живописного начала в искусстве и смотрения «от пятна», утверждал, что в природе вообще нет контуров. Принципиально научно правильно осветил в свое время эту проблему Леонардо да Винчи: он писал, что хотя контуры как таковые в природе не существуют, но они тем не менее воспринимаются нашим глазом как принадлежащие определенным предметам.
Современная психология связывает понятие о контурах с областью не только зрительных, но и осязательных ощущений: считается, что очертания — это общие представления о форме, которые складываются у нас, как если бы мы обводили предмет руками. Показательно, что Пикассо, очень любивший контурный рисунок, видел в нем выражение скульптурных качеств. С этим перекликается высказывание В. Фаворского: «Контур фигуры в то же время есть контур того пространства, которое ее окружает. У него как бы две задачи: нарисовать фигуру и нарисовать для нее удобное ложе в окружающем ее пространстве».
Матисс, который наравне с Пикассо создал ряд замечательных контурных рисунков, писал: «Рисунок показывает степень овладения предметом изображения. Если вы глубоко познали объект, вы можете очертить его одной внешней линией, которая полностью его выразит», а также: «В рисунке, сделанном даже одной линией, можно передать бесконечное количество нюансов каждой части, которую эта линия ограничивает». Иначе говоря, точный контур в состоянии адекватно выразить заключенную в нем массу.
Без контура в том или ином его виде— сплошного ли, рваного ли, образованного ли краем цветового силуэта — предметное изображение вообще невозможно. В рисунке же царственное величие линии — этого первоэлемента формы — выступает особенно ярко. Всякая линия изображает, создает иллюзию пластической формы. Энгр любил говорить: «Всякой линии присуща тенденция быть не плоской, а выпуклой». Во-вторых, всякая линия обладает своим декоративным ритмом и своей мелодией. В-третьих, наконец, всякой линии присуща своеобразная экспрессия, она выражает то или иное переживание и настроение» «.
Большие по размерам произведения живописи и скульптуры или сложные эстампы требуют обычно для своего создания недели, месяцы, а иногда и годы; настроение и замыслы художника во время работы над ними неоднократно меняются, первое свежее ощущение при этом неизбежно в той или иной степени слабеет. Рисунки не связаны в такой мере с трудностями длительного технического выполнения, они создаются за более короткий срок, часто с непоколебимой решительностью в один присест, в них широко используется язык сокращений. Бумага, на которой рисует художник, сравнительно недорога, она легка по весу, ее сияющая белизна или окрашивающий тон нарядны и привлекательны. Работа рисовальщика обычно не носит характер выполнения заказа. Неудавшийся лист тут же выбрасывается, непонравившаяся деталь прорисовывается заново, нередко поверх оставленного на бумаге предыдущего ее варианта.
В отличие от живописи и скульптуры, где в окончательном облике картины или статуи, как правило, оказываются скрытыми фазы их постепенного развития, в рисунке, и это делает его особенно интересным, можно прочесть самый процесс поиска формы, диалектику и внутреннюю противоречивость становления художественного образа, все многосторонние этапы творческого борения художника.
Для родственника рисунка по семье графических искусств — эстампа необходимо предварительно соответственно изготовить печатную форму, нанести на нее краску и затем отпечатать лист. Поэтому в самых импровизированных формах эстампа—офортном либо литографском наброске или даже монотипии отсутствует непосредственность рисунка, их рождает не прямо рука художника, они не «вырастают» постепенно на листе бумаги, но изготовлены механическим прогоном через печатный станок. Гете однажды взял из своего собрания рисунок какого-то мастера, а также гравюру работы не менее значительного гравера. Он положил их рядом и стал анализировать и сравнивать по ряду признаков и качеств причем всякий раз находил преимущества на стороне рисунка.
В то время как эстамп или картина с самого начала предназначаются для зрителя или покупателя, рисунки первоначально служили только подсобным материалом для работы художника в его ателье, да и сейчас они в основном выполняются мастером для самого себя. Поэтому рисунки наиболее откровенно и непосредственно-эмоционально раскрывают внутренний мир художника, его душевное состояние, интимнейшие чувства и переживания, воспоминания и мечты, лучший пример чего являют рисунки Рембрандта— этот подлинный графический дневник.
Рисовальный «почерк» мастера не спутаешь: сила и раскованность темперамента, творческий напор, неповторимые черты художественной индивидуальности получают в нем особенно четкое выражение: крупные рисовальщики действуют на зрителя уже самой фактурой своего штриха или мазка. Некоторые исследователи проблем кибернетики считают, что интонация несет в себе до сорока процентов всей информации, которую содержит сообщение. Это, видимо, справедливо не только для области человеческой речи. В рисунке, дающем зрителю непосредственно воспринимаемую изобразительную информацию, одним из таких интонационных элементов является, в частности, «почерк» художника.
В движении и нажиме руки, в сплетениях и напряженных утолщениях линии мы ощущаем (что точно подметил Гегель), как непосредственно рождается изображение. В одних листах видно прорывающееся наружу творческое нетерпение художника, а в других, напротив, длительное предварительное нащупывание формы или же поиск существа изображаемого мотива, сомнения и ошибки художника, изменение им темы работы или вообще отход в сторону от первоначального замысла. В рисунке можно почувствовать последовательность наложения художником штрихом и пятен; в то же время у мастера, при весьма возможном многообразии элементов рисунка, они всегда смыкаются в единую целостную графическую композицию.
Однако такие качества рисунка, как сжатость присущей ему формы и частая внешняя незавершенность, особый лаконичный изобразительный язык, встречающиеся в нем элементы случайности, — все это предъявляет к восприятию рисунка определенные профессиональные требования и потому существенно затрудняет его понимание для малоподготовленного зрителя. «Сюжет понятен каждому, содержание— уже только тому, кто кое-что в этом смыслит, форма остается тайной для подавляющего большинства», писал Гете, имея в виду изобразительное искусство в целом. Восприятие же рисунка всегда требует большего участия нашей творческой фантазии, нежели, например, восприятие живописи либо скульптуры.
Еще со времен Рафаэля и Дюрера рисунки покупались и собирались коллекционерами: известно, что к концу XV века значительное собрание графики имели Медичи во Флоренции. В середине XVI века складывается знаменитое собрание Вазари, который первым оценил самостоятельное значение рисунков и стал о них писать. Рисунки так или иначе демонстрировались, выставлялись на публичное обозрение и этим включались в сферу общественного воздействия искусства. Однако из огромного числа великолепных рисунков, хранящихся ныне в музеях и частных собраниях всего мира, лишь очень небольшая часть доступна широкому зрителю. Так как непрочная по сравнению с холстом живописца бумага, на которой выполнены рисунки, на свету выгорает и портится, выцветает пли, наоборот, желтеет и коричневеет, становится хрупкой н ломкой, а некоторые рисовальные материалы вскоре теряют свою свежесть и высветляются почти до полного исчезновения, музеи обычно не могут выставлять много листов. Кроме того, н общей экспозиции, в больших интерьерах рядом с крупноформатными картинами н скульптурами рисунки теряются и проигрывают и своей выразительности.
Графика относится к малым, камерным формам искусства; в отличие от картин произведения графики обычно выполняются художником не за вертикально стоящим мольбертом с отходом от него на определенное расстояние, а сидя за столом, когда лист бумаги лежит горизонтально. Соответственно, требуя от зрителя более интимной формы общения, и самый графический лист намного лучше воспринимается, когда он не висит, а лежит.
Полная же мера его выразительности выступает только тогда, когда зритель имеет возможность держать его в руках, пристально рассматривая с близкого расстояния. Естественно, что по отношению к оригиналам больших мастеров массовый зритель такой возможности иметь не может. Здесь на помощь приходят издания по искусству. Современная полиграфия позволяет репродуцировать рисунки и акварели на уровне, очень близком к оригиналу.
По рисункам можно проследить не только за процессом формирования мастерства каждого отдельного художника. В маленьких листках бумаги, покрытых несколькими штрихами карандаша или пятнами туши отчетливее, чем в живописи, раскрываются художественные средства и технические приемы, которые в ходе смены поколений и эпох выдвигались на первый план или заново создавались для передачи постоянно усложнявшейся картины видимого мира. С. другой стороны, так как рисунок — самая удобная, гибкая и оперативная техника для свободного проявления творческой фантазии, художественного эксперимента, новаторских поисков, то именно рисунку, начиная с позднего средневековья, не раз удавалось раньше, чем более монументальным видам искусства, ломать диктуемые стилем границы формы и содержания и прокладывать пути для будущего.
